Сейчас на территории Ленобласти оказались брошенными и неумолимо разрушаются десятки малых ГЭС. А ведь когда-то они были настоящим спасением удаленных от цивилизации районов. Никакие попытки реанимировать малую гидроэнергетику не пошли дальше дебатов. В соседней же Карелии успешно работает и развивается целая группа малых станций.

Так, в мае этого года введен в эксплуатацию новый гидроагрегат на Светогорской ГЭС, а в ноябре то же будет проделано с Лесогорской. Обе станции принадлежат ТГК-1, крупнейшей энергетической компании Северо-Запада. Несмотря на почтенный возраст, – первая построена в 1945 году, а вторая в 1937-м, – ГЭС успешно работают, поставляя электроэнергию в ближайшие финские сети.

Станции на юго-западе Карелии все похожи между собой: и здания, и плотины, и рельеф вокруг – могучие гранитные скалы. Но директор каскада Сунских ГЭС Карельского филиала ТКГ-1 Евгений Лопатин это опровергает:

– Да что вы, они все разные! Каждая из них имеет свои особенности. Они поставлены на таких реках, где типовой проект невозможно осуществить без приспособления к местности. Где плотина длиннее, где короче, где больше расход воды, где меньше, где какой перепад высоты…

Но объединяет эти малые ГЭС общее происхождение: они все построены финнами до Второй мировой войны. Есть и другое сходство: доставшись нашей стране вместе с территорией, станции практически не простаивали. Ведь воде все равно, кто правит страной, она течет и течет, вращая турбины. Существует даже легенда об одной такой ГЭС. В ней рассказывают о местечке Салма за Питкярантой, мол, когда советские переселенцы стали обживать пустую территорию (довоенное население было эвакуировано из бывшей Финской Карелии вглубь Финляндии), они пользовались электроэнергией довольно долго, не задаваясь вопросом, откуда она берется. Когда же наконец задумались об этом, то пошли по линии проводов, пришли в лес и обнаружили на порожистой речке маленькую ГЭС, работавшую в автоматическом режиме, без людей.

Евгений Лопатин тоже слышал эту историю:

– А ведь это правда, только место переврали, – не под Питкярантой дело было, а под Сортавалой. Это ГЭС-19 в Питкякоски, она и сейчас так работает. Не поверите – там стоят выключатели начала XX века! И все исправно! Конечно, периодически туда приезжает смотритель, но обычно проблем нет.

На других малых ГЭС этой группы есть персонал, но очень малочисленный, набираемый обычно в соседних поселках, бывает, что на две станции один только дежурный, как, например, на реке Тулемайоки, – ГЭС-24 и ГЭС-25, они разделены всего парой километров и большим перепадом высоты. А специалисты сидят уже кто в Кондопоге, кто в Сортавале, а кто и в Петрозаводске, выезжают на место только по мере необходимости.

Необходимость здесь обычно бывает плановая, потому что ЧП на таких станциях чрезвычайно редки, если не считать случаи воровства. Причем крадут не металл, а дерево. Лопатин поясняет:

– У нас на некоторых плотинах стоят затворы из бруса. Когда их вынимают по техническим причинам, то обычно кладут тут же, на плотине. Но порой их можно и не досчитаться – кто-то утаскивает.

До того как станции попали в ведение ТГК-1, а входили в состав «Карелэнерго», на их содержание выделялось очень мало денег – только на аварийный ремонт, на реконструкцию же не шло ни копейки. Зато теперь постоянно идут плановые работы – смена оборудования, установка недостающих агрегатов, восстановление плотин. Поскольку ГЭС все сплошь финского происхождения, то на момент начала их эксплуатации советской стороной не было документации – какие документы на трофей? И наши гидротехники изучали предмет прямо в процессе работы, поскольку у нас аналогичных станций не было, только похожие. А тут стояли шведские агрегаты, большая часть из них работает до сих пор – это с 20-х годов прошлого века. Лопатин говорит, что приходится менять только изоляцию, а металл держится прекрасно. Сейчас такое оборудование у шведов уже не купишь – очень дорого, приходится довольствоваться отечественным, если нужно менять. Скажем, для одной из станций оборудование делали на Балтийском заводе и на одном из гатчинских предприятий, каждый агрегат встал очень дорого, потому что делался в единственном экземпляре по уникальным чертежам.

Сейчас активно ведутся работы по восстановлению плотины ГЭС-21 Хямекоски на реке Янисйоки. Эта станция интересна тем, что от плотины до самой ГЭС вода поступает по довольно длинному водоводу, который поднят очень высоко по сравнению с естественным руслом реки. Пока плотина обезвожена, хорошо видно, как она устроена: финские строители очень удачно вписывали тело плотины в гранитный рельеф, буквально скала чередуется с бетоном. Сейчас, правда, старая стенка подтекает, но на то и ремонт затеян, чтобы все привести в порядок.

К сожалению, не все малые ГЭС удалось спасти, ведь кроме этих шести станций были и другие, но они оказались надолго в запустении и сейчас почти разрушены. Известно, например, что администрация Сортавальского района активно ищет покупателя на такие брошенные ГЭС, может, кто-то захочет организовать какое-нибудь свое маленькое производство и ему понадобится своя дешевая электроэнергия. Впрочем, восстановить сильно разрушенную станцию не дешевле, чем построить новую. Вот, например, ГЭС на водопаде Рююмякоски на реке Тохмайоки возле знаменитого мраморного карьера в Рускеале расположена недалеко от шоссе, но плотина и здание сильно разрушены, поэтому потребуют много средств для восстановления.

Отчасти желающих инвестировать деньги в реконструкцию малых ГЭС отпугивают заявления, что, дескать, станции дают энергию низкого качества, которую невозможно синхронизировать. Но Евгений Лопатин опровергает такие взгляды:

– Это отговорки! У нас все малые ГЭС включены в единую энергосистему и прекрасно держат частоту 50 Герц. Для этого существуют современные синхронизаторы, просто их нужно иметь, а также не лениться следить за работой малых ГЭС. Ну а если станция совсем маломощная, то ее можно держать для локальной сети, например, небольшого заводика. И это значительно дешевле, а главное, экологичнее какого-нибудь дизель-генератора. Надо просто вложить средства. Вот у нас половина свободных денежных средств идет на модернизацию малых ГЭС. И вы видите результат!

В общем, как бы то ни было, в Карелии эти сооружения приносят ощутимую пользу, включая и валютные поступления. В Ленобласти, которая не может похвастаться ни избытком электричества, ни излишком доходов, ничего похожего на реанимацию малых ГЭС нет. Хотя есть и подходящие реки, и отдаленные территории, где дешевая электроэнергия могла бы вдохнуть новую жизнь в вымирающие деревни и поселки.