Молодой японский режиссер-аниматор Кунио Като – ему 32 – пришел к мировой славе благодаря своей приверженности к проблемам маленького человека. Его трогательный анимационный фильм «Домик из кубиков» стал настоящим событием в киномире.

Премьера фильма состоялась на ежегодном фестивале анимационных фильмов Annecy-2008 во Франции. В июне прошлого года короткометражка (всего 12 минут) получила Гран-при XVIII Международного фестиваля «Послание к человеку» в Санкт-Петербурге, а в феврале 2009 года завоевала самую престижную награду – «Оскар». Этот фильм – некое общечеловеческое размышление о памяти, семье, одиночестве.

Недавно Кунио Като стал гостем нашей редакции. В беседе принимали участие редактор отдела культуры «Невского Времени» Владимир Желтов, корреспондент отдела культуры Елена Добрякова и редактор отдела политики Михаил Тюркин.

– Господин Като, как вы считаете, почему ностальгическая, добрая мультипликация обошла в соревновании компьютерную анимацию? Вы ее выдвинули в противовес современным анимационным фильмам, часто жестким и агрессивным?

– Я не думаю, что я выдвигаю что-то в противовес. Я делаю то, что мне интересно, что кажется для меня главным, настоящим. Видимо, неслучайно у меня получаются ностальгические фильмы, меня трогает прошлое, какая-то человеческая история. И это часть моего характера. Мне не хочется делать фильмы о великих и знаменитых людях – меня привлекает история маленького и незаметного человека. Когда я читал «Вишневый сад» Чехова, то мне темы дворянства были непонятны, казались надуманными. Я сам простолюдин, может быть, потому мне хочется показывать, как живут обычные люди, а не избранные.

– На вас могли произвести впечатление гоголевские персонажи – может быть, Башмачкин из «Шинели»?

– Нет, я не читал Гоголя. Но видел отрывки мультфильма Юрия Норштейна «Шинель» в 2001 году. Мне фильм очень понравился по смыслу, не говоря о стилистике и форме.

– Какие мультфильмы вам нравились в детстве, в юности?

– Я любил мультики режиссеров Хаяо Миядзаки, Исао Такахаты, классические сказки, литературный персонаж Пиноккио мне жутко нравился. Ну и диснеевские фильмы. Позднее, когда я уже учился на третьем курсе художественного вуза на специальности «графический дизайн», я прослушал лекции по мировой мультипликации. И среди огромного количества европейских и российских фильмов выделил для себя трогательные истории, которые делал Юрий Норштейн. Я полюбил его «Сказку сказок», «Ежика в тумане». Именно после этих фильмов мне захотелось стать мультипликатором.

– Какова была отправная точка создания фильма «Домик из кубиков»?

– Я участвовал в проекте компании коммуникационных технологий Robot, в которой работаю с 2001 года. Надо было сделать программу короткометражных фильмов, каждый по 10 минут, и взять такую тему, которая бы заставила зрителя расплакаться. В итоге сняли и игровые фильмы, и анимацию. Вначале продюсер предложил мне несколько сценариев, мне понравился сценарий господина Кэня Хираты. Когда я был студентом, я нарисовал картину, на которой человек выстроил домик из кубиков, – я думал о нестабильности таланта, об отношениях в семье, вот о таких вещах. Но фильм должен был быть не столько о семейных отношениях, сколько о стремлении восстановить в памяти то, что человек давным-давно забыл. Сценарий пришлось переписать заново.

– Вам не хотелось применить компьютерную графику, трехмерное изображение – словом, какие-то современные технологии? Ведь ваш фильм сделан при помощи довольно скупых средств.

– Я всегда рисовал карандашами. Мне это до сих пор интересно, думаю, я еще далеко не исчерпал всех возможностей карандаша. К современным технологиям, боюсь, подойду нескоро. И объемное изображение меня не очень прельщает. Единственное, я попытаюсь поработать красками.

– Могли предположить, что получите престижного «Оскара»?

– Я даже не ожидал, что меня номинируют на «Оскара», а чтобы уж получить… Очень был удивлен. Хотя до этого у меня было несколько других наград за другие фильмы – но все равно это было неожиданностью. Сама церемония была потрясающе интересной. Это такой интертейнмент, шоу, все слаженно и продуманно.

– Российский кинорежиссер Александр Сокуров считает, что не надо участвовать ни в каких фестивалях, потому что театр и кино – это не спорт. Но есть и другая точка зрения, что должен быть ориентир, на который надо равняться.

– Я понимаю, о чем говорит Сокуров. Очень часто на фестивалях награждаются, возможно, не те картины, не те режиссеры, не те актеры. И все-таки не использовать возможности фестиваля – не резонно. Есть такая тенденция в Японии, да и во всем мире, что мы, авторы коротких фильмов, замкнуты в своем маленьком мирке и мало кто знает, какие работы делаем. И для нас, аниматоров, как раз очень важно показывать свои работы на международных конкурсах.

– У нас многие родители не хотят показывать своим детям диснеевские фильмы, считая, что они прививают насилие, и больше ориентируют своих отпрысков на старые добрые советские мультики. У вас родители тоже пытаются оградить детей?

– Я уверен, что надо действовать не запретительными методами, ведь убери с телеканала агрессивный фильм – ребенок все равно достанет его в интернете. Должно меняться базовое образование в школе и в семье, чтобы дети сами тянулись к доброму, неагрессивному.

– Какие фильмы смотрят японские дети?

– Зависит от возраста ребенка. Японская анимация очень разносторонняя, многожанровая. Самые популярные фильмы выпускает фирма, в которой работает режиссер Ниядзаки.

– На какого зрителя вы ориентируетесь, приступая к работе, – это маленький человек? Или человечество в целом? Жители разных стран? Японцы? Или все у вас идет от самовыражения?

– Зрители моих фильмов – и детская аудитория, и взрослая. Вообще хотелось бы, чтобы разные люди видели мои работы. Поскольку я сейчас тружусь в фирме, приходится думать, как зритель отреагирует на тот или иной образ. Это уводит от самовыражения. Но в будущем я хотел бы больше идти от самого себя, а не думать о том, как кого-то развеселить.

– В Японии развит жанр аниме, ставший популярным во всем мире. Как объяснить бешеную популярность аниме за границей?

– Те художники и режиссеры, которые занимались аниме, вовсе не старались свою работу продвинуть за границу. И они рассчитывали как раз на японского зрителя, работы у них получились в японском стиле. Но именно это и понравилось зарубежному зрителю.

– Можно ли заглянуть к вам в мастерскую – образно?

– Если вы думаете, что у меня там все по высшему классу, то ошибаетесь. Я работаю в подвале, у меня очень тесно, нет окон – я даже не знаю, какая погода на улице. Пожалуй, я занимаю в фирме самую слабую позицию, потому меня и держат в подвале (смеется). Наша фирма ведь не только мультипликацию делает – мы снимаем и игровые короткометражные фильмы, и рекламные. Отдел анимации очень маленький, и уважения к нам никакого.

– Но теперь-то, после получения «Оскара», вас наверняка переведут из подвала…

– Надеюсь. Во всяком случае, пока меня не перевели. Пока что «Оскар» мне явно осложнил жизнь – появилось больше проблем, переживаний. Ко мне притянуто внимание – и компании, и зрителей. Надо как-то держать марку.

– Наверняка это трудно и нудно – каждый день спускаться в подвал и целыми днями рисовать одну за другой похожие картинки? У вас есть помощники, которые осуществляют ваши замыслы?

– Наличие помощников не всегда помогает. Не хотелось бы зависеть от своих ассистентов – у нас не всегда общее видение. Работать в команде всегда сложно, это всегда стресс. Но придумывать, разрабатывать новые образы – это очень интересно. Устаешь действительно только тогда, когда, определив суть главного героя, ты каждый день его рисуешь. Но еще больше проблем возникает, когда вдруг через несколько месяцев ты обнаруживаешь, что допустил какие-то неточности – а уже никак не успеть перерисовать, потому что сроки… Вот это настоящий ужас.

– Хотелось бы поработать в японско-русском проекте?

– Если будет такая возможность, почему нет? Только как же мы будем общаться? Жестами?