В еженедельном обзоре – реклама начала века, средневековые витражи и поклонение святой нефти.

Фаворитом недели стал, несомненно, Русский музей, открывший перед сезоном отпусков сразу три выставки. Выставки очень разные: здесь и рекламный плакат начала ХХ века, и грузинский живописец-классик, и живописец немецкий, совсем не классик. Эрмитаж тоже порадовал выставкой швейцарских средневековых витражей. А в новой галерее «Кухня» современные художники размышляли о главном – о природных энергоносителях.

Тройной залп Русского музея

Под конец сезона Русский музей решил отстреляться сразу серией выставок. В Строгановском дворце открыли выставку грузинского художника Ладо Гудиашвили. Выставка посвящена раннему периоду его творчества – 1920-м годам.

Гудиашвили был бы интересен и по нынешним меркам, хотя на сегодняшний день его искусство уже вполне традиционно и вторично. Но для двадцатых годов оно смотрится просто невероятно свежо. Гудиашвили – не Пиросмани, не грузинский фольклорный самородок. Он жил и учился в Париже, где и создал большинство представленных на выставке работ. Тем не менее, в его живописи нет и следа «французской школы»: ни импрессионизма, ни кубизма, так популярных среди тогдашних французских художников и их последователей.

Если Гудиашвили на кого из французов и похож, то на «гениального таможенника» Руссо. Но это не заимствование приемов, а близость мировоззрений. Нарочитая простота, за которой стоит глубокий профессиональный интерес к цвету и композиции, яркость сюжетов, блаженная близость к природе роднят Гудиашвили и Руссо. И все же они очень непохожи, Гудиашвили вообще ни на кого из современников непохож. Он остается удивительным прорывом на карте искусства 1920-х.

Ладо Гудиашвили, «В волнах Цхенис-Кале», 1925

Тему 1920-х продолжает открывшаяся 7 июля в Мраморном дворце выставка рекламного плаката начала века. Это настоящий деликатес для ценителей антиквариата. Более 100 плакатов 1900-х – 1920-х годов – эпохи, которая вместила в себя столько радикальных перемен и в жизни России, и в искусстве, что хватило бы на пару веков – происходят из собственной коллекции Русского музея.

Реклама – одна из самых выразительных частей массовой культуры. Она не отягощена личными амбициями художников, она – прямое отражение своего времени. Поэтому в ней гораздо нагляднее, чем в современном ей искусстве, запечатлелся дух времени и его развитие за три бурных десятилетия.

Вот перед нами реклама 1900-х: идиллические, в духе иллюстраций Васнецова, картинки из жизни святой Руси. Румяные крестьянки, чубатые деревенские парни, тучные снопы. Вот 1910-е: уже никакой идиллии, строгие линии и простые яркие краски зовут потребителя приобщиться к прогрессу. Вот 1920-е: революция, захлестнувшая страну, потребовала столь же революционного дизайна, и перед нами – резкие углы конструктивизма и ломаный слог Маяковского.

Большинство плакатов демонстрируется впервые, и это – еще один повод пойти на выставку и увидеть сплав истории искусства и истории страны, отразившийся не в великих шедеврах, а в свидетельствах повседневной жизни.

Рекламный плакат, 1900-е. Фото: ГРМ

А Мраморный дворец 8 июля открыл выставку немецкого живописца Эрика Петерса. Надо отметить, что Мраморный дворец является для Русского музея вотчиной современного искусства. Залы дворца отданы Отделу новейших течений музея, здесь размещается его постоянная коллекция искусства второй половины ХХ века, с успехом заменяющая отдельный музей современного искусства. Кроме того, Мраморный используют для временных выставок современных художников, отечественных и зарубежных.

По ранжиру современного искусства, видимо, проходит и Петерс. Хотя современности в нем немного. У Петерса достаточно традиционная живопись, мастерски сделанная с точки зрения ремесла, но, увы, не отличающаяся высоким вкусом. Как-то многовато у него красавиц, словно сошедших с глянцевых обложек, каких-то коней и пантер, видимо, призванных символизировать душевный порыв, и прочего животного мира.

Пресс-релиз к выставке гласит, что темы художника – «тайны мироздания, человек и природа, культурное наследие и современность». Слова насколько громкие, настолько и бессодержательные. То есть очень содержательные: под них можно подвести все, что угодно. Но, увы, сама живопись Петерса даже при самых лучших намерениях остается банальщиной с претензией на глубокий философский смысл.

Эрик Петерс «Пегас». Фото:ГРМ

Стеклянная история

В Эрмитаже с 6 июля – небольшая, но очень содержательная выставка швейцарских витражей XVI-XVIII веков. Выставлены они прекрасно: встроены в фальшстены, подсвечены изнутри.

Разнообразие витражей ошеломляет. Оказывается, в ту эпоху витражи перестали быть украшением церквей. Их заказывали для окон своих домов и замков и дворяне, и зажиточные крестьяне, и мещане, и городские организации, например ратуши. Это был знак престижа, как сегодня дизайнерский ремонт в квартире.

При этом все витражи несли определенную функцию и подчинялись строгим правилам. Больше всего, конечно, витражей со сценами из библии. Но есть здесь и гербовые витражи – на них герб благородного рода; и свадебные – традиционный подарок молодым, причем изображения самих молодых на них никогда нет, а есть изображения гербов двух соединяющихся семей и покровительствующих им святых; и витражи в честь вступления в должность, и еще множество разных других. Так что они – не только произведения искусства, но и свидетельство старинного жизненного уклада: надо признать, очень красивое свидетельство.

Витраж «Мадонна с младенцем», Швейцария, 1505г.

Наше всё

В недавно открывшейся галерее «Кухня» на ул. Белинского, 9 с 8 июля – выставка «Черное золото». Десяток художников взял себе за главный интерес наше богатство, национальный символ и основу российской экономики. Их вариации на тему нефти редко восходят к собственно веществу: скорее их интересует нефть как символ.

Символ государства, чья казна на нефти держится. Символ роскоши, в которую превращаются нефтяные доходы. Символ каторжного труда рабочих-нефтяников, которые эту роскошь не могут себе даже вообразить. Символ нации, которой уже часто кажется, что ничего другого она не может предложить человечеству.

Художники исследуют нефть как новый национальный символ – соединяя его с другими символами (как на картине Ксении Заварзовой, где на фоне российского флага медведь сжимает в пасти вентиль нефтяной трубы) или превращая его в единственную эмблему страны, как у Алексея Чижова, где пространство холста заливает море черной вязкой жидкости, а силуэты нефтяных вышек над этим морем смотрятся лишь хрупкой крошечной надстройкой. Даже шедевры мирового искусства, даже самые революционные его жесты, такие, как «Черный квадрат» Малевича, на выставке обрастают трубами и кранами, превращаясь в нефтяной резервуар – в самом деле, разве есть в наше время еще что-то важное в России?

Нефтяных олигархов на вернисаже выставки замечено не было.

Станислав Казимов, с выставки «Черное золото»

Анна Матвеева